V.4. Накануне нового взрыва

После июня 1976 г. Э. Герек, несмотря на предпринимавшиеся попытки, так и не сумел взять ситуацию в свои руки. В 1978 г. Герек и Ярошевич все еще оставались «сыгранным» партийно-политическим дуэтом. Первый секретарь ЦК продолжал защищать премьера от нападок партийного аппарата. Гереку было политически выгодно сохранение на посту премьера Ярошевича, который в первую очередь нес ответственность за ухудшавшуюся экономическую ситуацию.

К этому времени оба уже были пожилыми нездоровыми людьми. Так, у Герека обнаружили туберкулез легких. В 1978 г. обострились застарелая болезнь позвоночника и астма. Все эти болезни были следствием его работы в молодости на шахтах Франции и Бельгии. Он уже не мог обходится без обезболивающих средств, особенно во время выступлений. Плохое самочувствие подавляло его активность, мешало быстрому принятию решений.

Герек не раз задумывался над тем, чтобы уйти с высокого и ответственного поста первого секретаря ЦК, но не делал этого только потому, что не хотел оставлять после себя столько нерешенных проблем, в первую очередь — огромный фронт капитального строительства и отрицательное сальдо во внешней торговле. Он считал, что перед лицом этих трудностей его уход был бы воспринят как бегство. К тому же тогда у него еще не было кандидатуры преемника на пост руководителя партии. Поэтому 6 января 1978 г., во время празднования своего 65-летия в кругу коллег, Герек даже похвалился своим здоровьем, словно хотел разочаровать тех, кто надеялся на его скорый уход.

В 1978—1979 гг. становилось все больше ясным, что социально-экономическая стратегия Герека не удалась. Отсутствовали как последовательность в реализации экономического эксперимента, так и внутреннее единство в команде Герека: не прекращались постоянные склоки, борьба за влияние различных групп и отдельных лиц. Ярошевич в беседе с П.К. Костиковым жаловался на царивший в руководящем слое беспорядок, отсутствие дисциплины и ответственности, вмешательство партийного аппарата в экономические дела¹. Таким образом, против первого секретаря были растущая валютная задолженность, укреплявшаяся демократическая оппозиция и интриги внутри руководства партии. Неудача экономического эксперимента ставила под угрозу само существование ПНР.

Настал момент, когда общество уже не хотело, чтобы Герек оставался у власти. По мнению многих поляков, его команда исчерпала свой потенциал и не имела новых идей для дальнейшего развития Польши. Обещание больше никогда не форсировать ситуацию, в том числе не применять силу, данное Гереком в начале 1970-х годов, обусловило инертность его поведения. Ни на какие радикальные шаги он не был больше способен.

Интеллектуальная элита, связанная с властью, была очень обеспокоена негативными тенденциями в развитии ситуации в стране и искала пути выхода из нее. Она видела его в создании оппозиционных организаций или партий, чтобы разрядить политическую напряженность и предотвратить развал государства. Польские интеллектуалы все больше приходили к выводу, что «реальный социализм» в Польше исчерпал себя. Казалось, создавались возможности мирной, без кровопролития, эволюции системы в демократическом направлении.

В январе 1978 г. известный социолог Я. Щепаньский был приглашен на встречу с кардиналом С. Вышиньским для обсуждения состояния польского общества. После беседы примас оценил это состояние так: растет пропасть между властью и обществом, возникла опасность анархии в общественной жизни. 16 сентября 1978 г. Щепаньский после нескольких бесед с секретарями ЦК ПОРП заявил, что окончательно пришел к выводу: социалистический строй не может быть улучшен.

2 марта 1979 г. профессор Я. Бексяк подал в отставку с поста экономического советника Герека и вышел из партии, заявив, что ПОРП в своей деятельности утратила какие-либо цели. В том же месяце на партийном собрании писателей публицист С. Братковский сказал, что команда Герека имеет в своем распоряжении только несколько месяцев. На собрании социологов профессор Е. Вятр предсказал, что Польше угрожает ввод советских войск в венгерском варианте. По Варшаве распространялся датированный 12 марта текст Я. Щепаньского, в котором говорилось, что все программы, предложенные партией за период социализма, исчерпаны, что правительство уже не в состоянии руководить страной и все крутится в замкнутом кругу всеобщих жалоб и бессилия.

4 сентября 1979 г. М. Раковский во время встречи с Ю. Тейхмой так охарактеризовал состояние политической системы ПНР: при Гереке произошла эрозия ряда жестких элементов этой системы, укрепление позиций народа и общества по отношению к власти. К некоторым методам осуществления власти уже нельзя вернуться ввиду роста силы католической церкви, организованной оппозиции, распространения нелегальных изданий, бессилия партийного аппарата и т. д.²

Позже Герек утверждал, что в конце 1970-х годов он серьезно думал о расширении базы политической власти в Польше за счет светских католических организаций. В связи с выборами в сейм в начале 1980 г. он намеревался расширить их представительство до 25%. Однако эти его планы были заблокировали «настроениями и атмосферой в партии»³. Что же касается союзнических Объединенной крестьянской парии и Демократической партии, то Герек полагал, что реализация политического плюрализма с их помощью была невозможна: руководители ОКП и ДП были удовлетворены существовавшей тогда ситуацией и их заботой было сохранение тех должностей, которые они получили от ПОРП⁴.

Между тем на самом партийном «корабле» ПОРП начинался бунт. Пока ситуация в стране была стабильной, а позиция первого секретаря прочной, члены ЦК во время пленумов послушно исполняли свою ритуальную роль. Однако с ухудшением ситуации во второй половине 1970-х годов в выступлениях членов ЦК ПОРП все чаще стали появляться критические акценты.

Еще в октябре 1977 г. группа бывших руководителей ПОРП (Э. Охаб, Е. Моравский, В. Матвин и др.) направили в Политбюро «мемориал 14-ти», в котором требовали расширения демократии и улучшения методов управления страной. На XIII пленуме ЦК ПОРП (декабрь 1978 г.) с резкой критикой политики Герека выступил первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Конине Т. Грабский. Он обвинил первого секретаря ЦК в бездействии в отношении католической церкви и оппозиции, а Ярошевича — в экономических ошибках. Его выступление было встречено аплодисментами. В перерыве заседания Герек поставил вопрос ребром: или члены Политбюро по очереди выскажутся против Грабского, или он, Герек, покидает пост главы партии. Ярошевич гневно кричал, что выступление Грабского было враждебным, и требовал его немедленного исключения из состава членов ЦК. Тейхма смягчил ситуацию, предложив, чтобы Герек заявил, что критика, которая выходит за границы допустимого, абсурдна и перестает выполнять свою конструктивную функцию. Превозмогая себя, Герек при подведении итогов дискуссии резюмировал: «Хочу Вам сказать, товарищ Грабский, что Политбюро не разделяет оценку, содержащуюся в вашем выступлении»⁵. В сентябре 1979 г. Грабский был снят с поста руководителя воеводского комитета ПОРП и, хотя глава партии предлагал ему пост вице-министра, вновь вернулся на пост директора завода в Познани.

Герек не мог не видеть начавшегося разложения руководящих кадров. Ряд членов Политбюро ЦК, на официальных заседаниях одобряя генеральную линию ПОРП, в частных беседах дистанцировались от нее. С программой партии не идентифицировали себя даже вице-министры правительства.

Советское руководство также было обеспокоено ситуацией в Польше. ПНР вновь стала рассматриваться как слабое звено социалистического содружества. В Кремле считали, что причиной нарастания кризиса в Польше является отход польского руководства от общих закономерностей строительства социализма и упор на национальные особенности. Ограничение и даже ликвидация «польской специфики» стали основным направлением советского давления на польское руководство. Как вспоминал Э. Герек, в беседах с Л.И. Брежневым и другими лидерами соцстран почти 50% времени занимало обсуждение Польской католической церкви и индивидуального сельского хозяйства в Польше.

В апреле 1978 г., во время визита Герека в Москву, Брежнев выражал обеспокоенность не только уступками католической церкви, примиренческим отношением к оппозиции, ростом национализма в обществе, но и увеличением польского внешнего долга, трудностями на розничном рынке Польши. Он был против массового приема в ряды ПОРП, подчеркивая, что партия должна носить авангардный характер. Брежнев требовал усиления контроля партии за общественными процессами, а также социалистического переустройства польской деревни, ликвидации частного сектора в городе. Герек возражал, считая, что ситуация в Польше нормальная, но имеют место различные трудности. После возвращения в Варшаву он все же на заседании Политбюро ЦК поставил вопрос о развитии коллективных форм хозяйствования в деревне. Однако на практике мало что менялось.

В августе 1978 г., во время встречи в Крыму, Герек услышал от Брежнева предупреждение об опасности «отдаления Польши от социалистического содружества»⁶. В марте 1979 г. в Москве советский лидер напомнил первому секретарю ЦК ПОРП, что от развития положения в Польше зависит ситуация во всем социалистическом содружестве. Это было снова воспринято Гереком как выражение беспокойства и одновременно как предупреждение.

Приезжавший несколько раз в Москву С. Каня рассказывал «о настроениях в рабочей и интеллигентской среде, готовившейся, не без участия церковных иерархов и западных разведок, к мощным антиправительственным выступлениям». В то время вряд ли можно было ожидать серьезной и прямой угрозы для власти, поскольку оппозиция и Запад едва ли считали реальным вырвать Польшу из социалистического лагеря. Вероятнее всего проявлялся расчет на перераспределение власти в пользу светско-католических и оппозиционных структур. По мнению Кани, встречными мерами типа «иммунных уколов можно было предотвратить обострение политической обстановки, но Герек ничего и слышать об этом не хотел...»⁷.

Между тем внутри руководства польской партии и правительства усиливались разногласия. На заседании правительства 12 октября 1978 г. при обсуждении директив плана развития народного хозяйства на 1979 г. Ольшовский и Бабюх впервые со всей определенностью заявили, что политическая ситуация в стране не позволяет сохранять достигнутый жизненный уровень населения. Стагнация достигла опасной точки, чреватой взрывом общественного недовольства. 4 декабря 1978 г. на неформальном заседании секретариата ЦК ПОРП Ольшовский настаивал на том, что перемены в системе управления государством невозможны без смены правительства или в составе правительства. В 1979 г. критика правительства на заседаниях Политбюро ЦК ПОРП стала постоянным явлением. Особенно эмоционально о трудной экономической ситуации говорил С. Каня.

1979 год оказался тяжелым по природным условиям. Холодная зима вызвала энергетический кризис, парализовала жизнь в стране, наглядно продемонстрировала неспособность власти быстро справиться с ситуацией. Не было запасов угля, так как в IV квартале 1978 г. П. Ярошевич приказал продать часть угля на Запад, а полученную валюту направить на погашение задолженности. Это вызвало массовое недовольство населения. Потери в производственной сфере вследствие «зимы столетия» составили 60 млрд злотых. В некоторых воеводствах весной произошло наводнение, а летом случилась засуха, уничтожившая урожай. В результате в 1979 г. впервые за десятилетие национальный доход уменьшился на 2,3% по сравнению с показателями 1978 г.

Самое серьезное влияние на общественную атмосферу в Польше оказало избрание в октябре 1978 г. кардинала Кароля Войтылы папой Римским. Войтыла принял имя Иоанн Павел II. Как утверждает П.К. Костиков, в Москве новым папой интересовалось только КГБ. Сразу после избрания Войтылы спецслужба 1-го Главного управления КГБ, которое возглавлял тогда генерал В.М. Чебриков, составила для руководства страны доклад, в котором подчеркивалось, что главную роль в избрании краковского архиепископа сыграли три других поляка: помощник президента Картера по национальной безопасности З. Бжезинский, филадельфийский кардинал Дж. Круль и примас Польши кардинал С. Вышиньский⁸.

Советские спецслужбы полагали, что избрание папой Римским человека из социалистической страны имело явно провокационный характер. Герек успокаивал руководителей СССР: не скрывая своего удовлетворения выбором Войтылы, он уверял, что папа-поляк — это благоприятный фактор, способствующий политике разрядки и сохранению спокойствия в Польше и Европе. Кроме того, это будет способствовать росту авторитета Польши в мире и улучшению отношения польского епископата и ксендзов к государственной власти.

17 октября 1978 г. Ю. Тейхма, обеспокоенный происшедшими переменами в Ватикане, записал в своем дневнике: «В длительной перспективе при господстве двух держав (СССР и Германия) польский папа может укрепить поляков в их воле жить в независимой и самостоятельной стране. Однако сейчас преобладают негативные стороны этого драматического и сенсационного выбора. Я имею в виду, прежде всего, углубление и усиление смятения нации, разрывающейся между христианской традицией и социалистической действительностью»⁹.

Партийно-государственная номенклатура ПНР в избрании К. Войтылы папой Римским увидела угрозу для власти партии. Ей было хорошо известно, что епископ Войтыла, будущий папа, был одним из самых неуступчивых иерархов Польской католической церкви. Он никогда не пользовался симпатией партийного куратора церкви С. Кани.

Во второй половине 70-х годов оппозиционная роль католической церкви, действительно, стала ощущаться все больше. Начался стремительный рост авторитета церкви как идеологической и политической силы, противостоявшей коммунистическому режиму.

Э. Герек, искавший способы разрядить социальное напряжение, попытался использовать с этой целью факт избрания К. Войтылы на высший пост в мировой католической церкви. Глава ПОРП дал согласие на визит в Польшу папы Римского Иоанна Павла II, хотя и утверждал, что приглашение в Ватикан направил польский епископат без согласования с государственной властью. Действительно, на второй день после избрания папы Римского 16 октября 1978 г. польские епископы направили ему послание, где выражали надежду, что первой страной, которую он посетит, будет Польша. Герек договорился с Вышиньским, что тон проповедей Иоанна Павла II будет умеренным.

Против визита папы Римского в Польшу категорически возражал Кремль. Л.И. Брежнев дважды звонил Гереку и требовал отмены визита, так как он несет в себе опасность для всего социалистического содружества. Первый секретарь ЦК ПОРП оправдывался тем, что не может отменить визит: в СМИ уже опубликовано коммюнике о приезде папы в Польшу. К тому же у Иоанна Павла II польский паспорт, и его нельзя не впустить в страну. На что Брежнев сказал: «Ну тогда на границе отберите у него паспорт». Это невозможно, ответил Герек¹⁰. В сложившейся ситуации отмена визита неизбежно привела бы к обострению обстановки в стране. Позже Герек вспоминал: «...поступайте, как считаете нужным, лишь бы только вы и ваша партия не пожалели об этом позже», — сказал Брежнев в конце разговора¹¹.

Нужно отметить, что С. Вышиньский был куда дальновиднее, чем Герек. Глава Польской католической церкви 1 июня 1979 г. в своих записках отметил, что вместе с визитом святого отца в Польшу в стране, наконец, закончится коммунизм¹².

Визит Иоанна Павла II в Польшу состоялся 2—10 июня 1979 г. Папа с триумфом проехал по стране, в мессах под открытом небом участвовали миллионы поляков, исполненных гордости, что их соотечественник стал главой Вселенской католической церкви. Это была яркая демонстрация влияния Польской католической церкви в обществе и ее силы. При этом церковь показала эффективность своего аппарата, способного поддерживать порядок и спокойствие во время массовых и масштабных богослужений. Папа призвал польский народ к переменам, не раскрывая конкретно, что он имел в виду. Многими этот призыв был воспринят как пожелание серьезных изменений в общественном устройстве. Девять дней визита превратили папу не только в духовного, но и в политического лидера поляков.

После этого события активность и наступательный характер действий оппозиции значительно возросли. Антикоммунистическая и антисоветская пропаганда велась теперь открыто. Герек обратился к ученым-обществоведам с просьбой дать объективную оценку политическим последствиям пребывания папы Римского в Польше. Социолог Я. Щепаньский написал: «Католические массы, осознав свою политическую силу, захотят превратить существующие политические формы общественных организаций в политически эффективные организации, отвечающие потребностям пробудившихся масс»¹³.

Сам Герек впоследствии вспоминал о визите Иоанна Павла II: «Для многих членов партии это был настоящий шок. Можно сказать, что в стране произошла явная поляризация взглядов. Меня стали обвинять, что Герек, мол, слишком далеко пошел в своих уступках католической церкви. Политическая атмосфера стала более сложной, чем перед визитом»¹⁴. 13 июня 1979 г. на заседании Политбюро ЦК Герек, суммируя итоги визита, констатировал: «Иоанн Павел II является врагом социализма, но не является врагом Польши, в том числе, Польши социалистической»¹⁵.

Либерализм Герека в отношении оппозиции продолжал раздражать партийно-государственную номенклатуру. 17 сентября 1979 г., в 40-ю годовщину вступления Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию, Л. Мочульский организовал массовую демонстрацию в Варшаве, перед могилой Неизвестного солдата. Собравшиеся 10 тыс. человек выслушали антисоветские выступления членов Конфедерации независимой Польши и спокойно разошлись по домам. Милиция даже не была задействована. Весной 1980 г., когда милиция по приказу Ковальчика и Кани арестовала руководителя подпольного издательства «НОВА» М. Хоецкого, Герек потребовал его немедленного освобождения. Тем не менее либеральная политика не принесла Гереку какой-либо существенной политической выгоды. Скорее наоборот — эта политика усиливала недовольство в партии. Оппозиция же не испытывала к Гереку никакой благодарности.

В отличие от всех предыдущих и последующих лидеров партии Э. Герек по-настоящему не контролировал службу безопасности. Позднее он был вынужден признать, что не знал ни численности сотрудников этого ведомства, ни количества его агентов и осведомителей. Между тем в начале 1970-х годов в связи со стабилизацией общественных настроений численность работников госбезопасности была сокращена почти на 15%. В 1975 г. она составляла 15 648 человек, в том числе «в центре» 5188 (32,7% всех сотрудников). Во второй половине 1970-х годов штат СБ вновь стал расти, достигнув в 1981 г. 20 086 человек, в том числе в центральном аппарате 6092 человек (30,32%)¹⁶.

Офицеры госбезопасности в своей работе опирались на разветвленную сеть агентов и осведомителей, деятельность которых, как правило, оплачивалась. В 1970-е годы численность тайных сотрудников продолжала расти. Исключением был 1975 г., когда в связи с реформой административно-территориального деления страны, их сократили на 15%. Во второй половине 1970-х годов численность сексотов в 1980 г. почти удвоилась — до 31 тыс. человек¹⁷. В 1975 г. 38% тайных сотрудников имели высшее образование, почти 50% — среднее. Люди шли на сотрудничество, так как СБ обещала продвинуть их по службе, посодействовать получению заграничного паспорта, поездкам за границу и т. п. Агентура информировала представителей госбезопасности не только о настроениях в трудовых коллективах, но и о хищениях, казнокрадстве, злоупотреблениях служебным положением и т. д. Каждое второе преступление из совершенных на предприятиях раскрывалось в результате работы этих агентов. Особенно большую сеть агентов служба безопасности имела в Гданьском воеводстве. Каня и Ковальчик многократно обращали внимание Герека на необходимость усиления контроля над рабочим классом на крупных промышленных предприятиях.

Введение в декабре 1979 г. советских войск в Афганистан обострило отношения Советского Союза и всего социалистического содружества с Западом. Под угрозой срыва была и проводимая Гереком политика сближения Польши с капиталистическим миром. Он сам оказался в сложной ситуации. Не известно ни одного открытого высказывания Герека в поддержку советского вторжения в Афганистан. Первый секретарь ЦК ПОРП пытался предпринять какое-то политическое действие, чтобы приостановить ухудшение отношений между Востоком и Западом. Весной 1980 г. он выступил посредником в организации в Варшаве встречи между президентом Франции Жискар д'Эстеном и Л.И. Брежневым для обсуждения афганской проблемы. Однако эта встреча окончилась безрезультатно.

Как уже отмечалось, нарастал антагонизм между партийными органами и правительственными структурами. Так, в 1979 г. секретарь ЦК Э. Бабюх развернул широкую кампанию против премьер-министра П. Ярошевича. Члены кабинета Ярошевича, со своей стороны, обвиняли в экономических неудачах Политбюро и секретариат ЦК ПОРП. Постоянными стали стычки между секретарем по идеологии Е. Лукашевичем и Бабюхом, с одной стороны, и премьер-министром — с другой. В декабре 1979 г. члены Политбюро в беседах с Гереком стали оказывать на него давление с целью добиться отставки Ярошевича. Однако у первого секретаря не было подходящей кандидатуры преемника премьер-министра. М. Ягельский был серьезно болен; В. Ярузельский отказался: «Товарищ первый секретарь, я военный, гражданских вопросов не знаю, на роль премьера не гожусь»¹⁸. В конце концов Герек остановил свой выбор на Э. Бабюхе.

В ходе предвыборной кампании перед VIII съездом ПОРП (февраль 1980 г.) партийные массы неожиданно активизировались и стали критически, но с надеждой оценивать возможности преодоления экономических трудностей. Было выдвинуто много разумных предложений, созданы рабочие группы для их выполнения. Но в кулуарах съезда всех интересовали прежде всего кадровые вопросы: кто кого поддерживает, кто уйдет, кто придет? Все, естественно, говорили об отставке Ярошевича. На нем была сосредоточена основная критика экономической политики правительства. В числе преемников называли имена Бабюха и Ярузельского — как людей, способных навести порядок.

Как утверждал Бабюх, если бы Ярошевич не ушел в отставку, то дело дошло бы до раскола среди делегатов съезда и даже в партии. 11 февраля 1980 г., в этот день начал работу VIII съезд ПОРП, вечером Герека посетили несколько молодых секретарей воеводских комитетов партии и заявили, что не гарантируют избрание Ярошевича в состав ЦК партии. Герек вспоминал: «Большим мастером этой интриги был Бабюх. В последние годы в нем проявились все негативные черты партийного бюрократа»¹⁹.

Как было положено премьер-министру, Ярошевичу предстояло выступать на съезде с докладом об экономической политике. Однако коллеги по Политбюро сообщили ему, что он не будет кандидатом на выборах в высшие партийные органы. Герек психологически не был в состоянии сообщить эту неприятную новость своему другу. За него это сделали З. Грудзень и В. Кручек.

Герек все еще не до конца понимал, что вокруг него самого образовывалась пустота, после ухода Ярошевича придет и его очередь, поскольку изменялось неустойчивое соотношение сил во всем партийном руководстве. «В Ярошевиче, — вспоминал Герек, — и я, и партия имели бы лояльного союзника, который сумел бы оказать сопротивление надвигающейся катастрофе»²⁰. Не был избран в руководство и С. Ольшовский, которому Герек сказал: «Ты выглядишь уставшим человеком, пора тебе отдохнуть»²¹. Бывший секретарь ЦК был отправлен послом в ГДР.

В партаппарате считали, что VIII съезд ПОРП выиграли Бабюх и Каня, а проиграл Герек. Делегаты съезда очень высоко оценили выступление Ярузельского: он впервые блеснул как гражданский политик. В последние годы генерал активно сотрудничал с Каней. Как вспоминал Герек, «союз этих двух людей останется для меня навсегда загадкой. Они были такие разные. Ярузельский — человек с интеллектуальными амбициями, в то время как Каня — недоучка, не имел даже амбиций самообразования. Ярузельский был решительным абстинентом, в то время как Каня злоупотреблял алкоголем»²².

Члены Политбюро ЦК недооценивали Каню. Они считали, что пост секретаря ЦК — это верх его карьерных возможностей. «Поэтому ни я, ни остальные товарищи до определенного момента не особенно его опасались», — признавался позднее Герек²³. Что касается Бабюха, то он, ловко манипулируя работой съезда, еще больше укрепил свои позиции партийного аппаратчика. Как выявилось позднее, делегаты 20-ти воеводских парторганизаций голосовали по «шпаргалкам», подготовленным его людьми. В результате у этого человека складывалось уверенность, что он может претендовать на высший пост в партии. Однако, как вспоминал Герек, на заключительной стадии борьбы за такую власть он оказался плохим игроком²⁴.

VIII съезд не выработал необходимой программы выхода страны из кризиса. Предложения, выдвинутые в ходе предсъездовской дискуссии, не получили на съезде поддержки и не нашли отражения в его решениях. Впоследствии эти предложения примет «Солидарность» и будет требовать от властей их реализации. Между тем экономическая ситуация в стране по-прежнему оставалась сложной. «Открытие Западу» обернулось приобретением устаревших лицензий, получением кредитов на невыгодных условиях, ростом задолженности не только развитым капиталистическим государствам, но и СССР. Жизненный уровень населения продолжал снижаться.

Однако сам Герек считал, что огромные инвестиции, вложенные в экономику в 1970-е годы, вот-вот начнут приносить плоды, что в годы вновь будет расти заработная плата, а влияние оппозиции ослабеет. Планировалось, что с середины 1980 г. до конца 1982 г. произведенный национальный доход возрастет почти на 7%, реальная зарплата — на 3%, в 1981—1982 гг. будет построено 600 тыс. квартир.

В обществе все сильнее ощущалась необходимость коренного изменения ситуации, росло осознание того, что развивается кризис существующей общественной системы. Назначение в марте 1980 г. нового премьер-министра — им стал Э. Бабюх — уже не могло переломить массовых настроений поляков. В мае новый премьер-министр прибыл с визитом в Москву и был принят Л.И. Брежневым и А.Н. Косыгиным. Глава советского правительства после встречи сказал Костикову: «Он не разбирается ни в экономике, ни в руководстве правительством. Не понятно, что из этого получится. Меня это очень беспокоит»²⁵.

Последние месяцы Герека у власти наглядно показали, как трудно при существовавшей тогда автократической общественной системе было отстранить от власти первого секретаря вопреки его воле. В результате политическая агония власти в Варшаве, которую никто не мог остановить, длилась несколько месяцев. Герек вспоминал о том периоде: «Считаю, что тогда в руководстве был классический пат. Мои противники думали о втором туре борьбы за власть, а я — о необходимости единства руководства»²⁶. Последствия такой ситуации стали трагическими для ПНР.

Впоследствии Герек признавался, что после VIII съезда ПОРП он стал одним из самых плохо осведомленных лиц в руководстве страны, поскольку он получал только выборочную информацию, в основном о плохом положении дел в экономике. Информация политического содержания, которую Герек получал от МВД, сознательно фальсифицировалась.

Положение и на самом деле становилось все более сложным. В 1979 г. уже 18% мяса продавалось в коммерческих магазинах. В мае 1980 г. М. Ягельский подписал решение о дальнейшем увеличении доли такого мяса в продаже. Протесты в трудовых коллективах начались из-за небольшого повышения цен на ливер в буфетах предприятий. Это повышение сыграло роль искры, вызвавшей взрыв недовольства рабочих. 1 июля начались забастовки одновременно в более чем десяти городах страны. Бабюх, посовещавшись с Гереком, немедленно отменил это повышение цен. Однако это решение уже не остановило протесты.

Особенно обострилась ситуация в Люблине вследствие неожиданно резкого ухудшения снабжения этого города хлебом и молоком. В результате разразилась трехдневная забастовка в самом Люблине и во всей люблинской окружной дирекции Государственной железной дороги. Эта дирекция контролировала все железнодорожное движение между СССР и ПНР. Движение на этом участке железной дороги было остановлено на три дня. Это создало проблемы в снабжении Советской группы войск в ГДР. Направленному в Люблин вице-премьеру М. Ягельскому удалось забастовку остановить. Герек после анализа ситуации пришел к выводу, что это была провокация, организованная не без участия спецслужб. Оппозиция к забастовке не имела никакого отношения.

Затем ситуация несколько успокоилась. Советское руководство рассчитывало на Герека и его умение выйти из сложного положения. А он, со своей стороны, был все еще полон оптимизма и говорил во время своего последнего отдыха в Крыму в июле—августе: «Наша ситуация улучшится, и за год-два мы достигнем того, что мы предусмотрели в нашей социально-экономической политике, то есть модернизируем экономику... Мы должны выдержать еще год-два. Осенью я скажу об этом народу. Люди поймут. Выдержат»²⁷. Герек все еще верил в свою силу и обаяние, благодаря которым ему удалось обуздать взбунтовавшихся судостроителей, в свой авторитет, благодаря которому он решал персональные вопросы в руководстве. Однако он недооценивал дальнейшее возможное развитие событий в стране и тех людей, которые их соответствующим образом могли использовать. Впоследствии он признал, что катастрофу вызвала борьба между Каней и Бабюхом. играя с огнем, они привели в действие социальные силы, которые вышли из-под контроля и уничтожили «нас всех»²⁸.

После люблинских забастовок Герек занял позицию непризнания, что что-то происходит. Эта тактика позволила ему остаться на посту первого секретаря еще около двух месяцев. Он был уверен в поддержке Брежнева и всего советского руководства: никто в нем не делал ставку ни на Каню, ни на Бабюха. Однако в августе 1980 г. польский руководитель уже не мог рассчитывать на безграничную поддержку Кремля.

Брежнев был очень больным и недееспособным человеком. Костикову, который сопровождал семью Гереков на отдыхе в Крыму, в аппарате ЦК сказали: если польский гость будет иметь какие-то экономические и другие вопросы к генсеку, то обсудите их вдвоем, затем подготовьте записку, а мы передадим ее на заседание Политбюро. Костиков так и поступил, передав записку К. Русакову. В подобной ситуации члены советского руководства поддерживали только тех лидеров социалистических стран, кто обеспечивал социальное спокойствие. Тот, кто этого не умел сделать, должен был уйти.

Во время последней встречи в Крыму первый секретарь ЦК ПОРП был предупрежден, что его советский коллега дееспособен только один час. Константин Черненко подал Брежневу несколько страниц машинописного текста, тот одел очки и начал читать: «Дорогой таварищ Эдвард...». Генсека волновали вопросы оппозиции, задолженности, последствия проведения политики чрезмерного увеличения численности ПОРП. Он проявлял обеспокоенность ситуацией в стране. Было видно, что он устал от чтения текста и остаток сил сконцентрировал, чтобы выслушать Герека. Польский гость вначале дал оптимистическую оценку положения, затем по сути отверг критические замечания Брежнева. Однако вскоре хозяин перестал реагировать на слова гостя. Герек оказался в глупой ситуации: беседа кончилась в тот момент, в котором здоровые люди только начали бы дискуссию. На прощание Брежнев пробормотал что-то вроде: «Эдвард, держись, не сходи с курса». В автомобиле Герек сказал Костикову: «Ну что ж, состояние здоровья вашего хозяина тяжелое...»²⁹. Впоследствии польский лидер вспоминал, что состояние Брежнева потрясло его. Генеральный секретарь ЦК КПСС, которого он так уважал, «превратился в манекена и инструмент в руках других»³⁰.

В июле—сентябре забастовки охватили почти 2 тыс. польских предприятий и 1,2 млн занятых. Взбунтовавшееся общество решило отплатить Гереку за введение коммерческих цен, за повышение цен на новые товары, за снизившиеся темпы роста заработной платы. После возвращения из отпуска первый секретарь ЦК ПОРП хотел поехать в Гданьск и встретиться с бастующими рабочими. Однако окружение воспрепятствовало этому, так как уже планировало отстранение его от власти. Герека поддержал только кардинал Вышиньский. Дворец в Натолине, где они собирались встретиться, был закрыт. Они поехали на квартиру Герека в Константине, где беседовали несколько часов. Вышиньский настаивал, чтобы первый секретарь ЦК не поддавался и сохранил власть.

Эпоха Герека подошла к концу. Забастовки, создание и деятельность «Солидарности» нанесли огромный удар по экономике страны. Произошло углубление экономического кризиса, который Польша не могла преодолеть все 1980-е годы.

Польское общество быстро забыло, как много Герек сделал для него в предшествующие годы. При нем произошло «открытие» Польши миру. Была проведена модернизация экономики. Были построены и модернизированы 575 предприятий, что составило почти 40% всех новых предприятий, введенных в строй за годы Народной Польши. Национальный доход в 1971—1980 гг. вырос на 85%. В это десятилетие в экономике было создано 2,2 млн новых рабочих мест, что позволило обеспечить полную занятость и избежать безработицы. Проводилась активная семейная политика. В 1971—1978 гг. было построено более 2,2 млн квартир. Политический режим стал достаточно либеральным. Расширился социальный характер государства, в котором более 90% населения были охвачены медицинским и пенсионным страхованием. Вместе с тем руководством ПОРП во главе с Гереком были совершены серьезные ошибки в управлении страной. В первую очередь это касается социально-экономической политики: имели место отрыв роста жизненного уровня населения от производительности труда, высокая зависимость страны от западного капитала, чрезмерно большой фронт капитального строительства (переинвестирование экономики) и др. В итоге во второй половине 1970-х годов наблюдалась стагнация уровня жизни, в обществе нарастало недовольство проводимой политикой и общественной системой в целом. Активизировалась политическая оппозиция, отношение к которой было терпимым. Внутри руководства ПОРП шла подковерная борьба за власть. В конце 1970-х годов недовольство политикой Герека не только среди населения, но и в партийном аппарате, силовых структурах достигло критической точки. Новый общественный конфликт становился неизбежным.

Примечания

1. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 228.

2. Tejchma J. W kręgu nadziei... S. 71.

3. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 153.

4. Ibid. S. 155.

5. Osęka P. Miejsce plenum Komitetu Centralnego PZPR w systemie politycznym PRL w latach siedemdziętych // Studia Polityczne. 2009. N 24. S. 80.

6. Tejchma J. W kręgu nadziei... S. 23.

7. Шахназаров Г.Х. Встречи с лидерами социалистических стран // Новая и новейшая история. 2000. № 3. С. 158—159.

8. Соловьев В., Клепикова Е. Борьба в Кремле. Нью-Йорк; Иерусалим; Париж, 1986.

9. Tejchma J. W kręgu nadziei... S. 31.

10. Morawski K. Polityka Edwarda Gierka wobec Kościoła. S. 39.

11. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 170.

12. Raina P. Papierz popierał libieralne rządy Edwarda Gierka // Dziennik Zachodni. 2009. 2 czerwca.

13. Цит по: Rolicki J. Edward Gierek; przerwana dekada. S. 288.

14. Цит по: Dudek A. Polityka władz PRL wobec Kośioła w latach 1956—1970 // Elity władzy w Polsce a struktura społeczna w latach 1956—1981. S. 225—226.

15. Tejchma J. W kręgu nadziei... S. 63.

16. Czekiści. Organy bezpieczeństwa w europejskich krajach bloku sowieckiego. 1944—1989. Warszawa, 2010. S. 422.

17. Ibid. S. 440.

18. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 179.

19. Ibid. S. 180.

20. Ibid. S. 181.

21. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 231.

22. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 196.

23. Ibid. S. 199.

24. Ibid. S. 194.

25. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 232.

26. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 199—200.

27. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 237.

28. Rolicki J. Edward Gierek: przerwana dekada. S. 190.

29. Kostikow P., Roliński B. Widziane z Kremla. S. 246.

30. Gierek E. Smak życia. Pamiętniki. S. 200.